Начало здесь.
У насилия есть главный признак, о котором не нужно забывать – это унижение партнера с целью установления полного контроля над его поведением. И если этого признака нет, то поведение супруги (или супруга) нельзя рассматривать как домашнее насилие.
Почему она не уходит?
Самый
распространенный вопрос, который задают окружающие после того, как в
семье случается несчастье, это вопрос, почему женщина не ушла раньше.
Или не уходит сейчас, пока она еще жива, а просто прячет синяки на лице
под пудрой, а раны на теле – под одеждой.
Почему
она вообще связалась с таким человеком, как ее муж? Дело в том, что ни
один мужчина, склонный к насилию, не демонстрирует это качество в начале
отношений, особенно склонность к физическому насилию. Более того,
зачастую он сам не знает о существовании в себе этой склонности.
В
период свиданий он может говорить о взаимности в отношениях: «Я буду
тебя оберегать», «Я всегда буду рядом», «Я сделаю тебя счастливой» и так
далее. Он может даже сам верить в свои обещания – ему нравится
представлять себя щедрым и заботливым мужчиной, который уважает женщин и
не использует их. Когда в дальнейшем он начинает контролировать женщину
и эксплуатировать ее, он ищет оправдания для самого себя – убеждает
себя, что он не виноват в собственном поведении.
Важно понять,
что насилие никогда не было его целью. Он стремился не к насилию, а к
абсолютному контролю над женщиной. В глубине души он чувствует, что у
него есть право на этот контроль, и ради него он прибегает к насилию.
Ни
одна женщина не стремится к отношениям с насильником. Большинство
мужчин, впоследствии проявляющих насилие, тщательно скрывают свою
склонность к нему до тех пор, пока отношения не укрепились. Очень часто
они не проявляют никакого насилия до первой беременности женщины.
Один
опрос показал, что в 51% случаев первый эпизод семейного насилия над
женщиной произошел более чем через год с начала отношений. В 30% случаев
это произошло в период от трех месяцев до года, а в 13% случаев в
период от одного месяца до трех. Только 6% женщин столкнулись с насилием
в течение первого месяца отношений (Walby & Allen, 2004).
Исследование
среди беременных женщин из Лондона, которые обращались за медицинской
помощью, показало, что 15% из них подвергались домашнему насилию в
период беременности, из них 40% сообщили, что насилие началось, только
когда они забеременели. Среди женщин, сообщивших о насилии, у 30% это
привело к выкидышу (Coid, 2000).
Причины, по которым женщина может быть не готова уйти
-
Она может быть до сих пор неравнодушна к своему партнеру. Возможно, она
сохраняет надежду, что он изменится (женщины всегда хотят, чтобы
насилие прекратилось, но они не обязательно хотят прекратить сами
отношения).
- Ей может быть стыдно за то, что случилось. Возможно, ей кажется, что в этом есть и ее вина.
-
Ее может пугать возможное будущее (куда ей пойти, где достать деньги,
придется ли ей вечно скрываться от насильника, что случится с детьми).
- Она может беспокоиться, что у нее не будет денег, чтобы прокормить себя и своих детей.
-
Она может быть слишком истощена физически и психически. Возможно, у нее
просто не осталось сил, чтобы принимать серьезные решения.
- Она может быть изолирована от семьи или друзей, возможно, насильник не дает ей покинуть дом или обратиться за помощью.
- Она может не знать, куда пойти и где жить.
- В результате насилия ее самооценка могла стать слишком низкой.
- Она может верить, что нужно оставаться ради блага детей (чтобы у детей был отец/чтобы избежать клейма матери-одиночки).
Немного статистики (зарубежной, по России я такой не нашла)
Смущение и стыд.
Один опрос показал, что хотя 20% британских женщин признаются, что они
испытывали страх насилия в прошлом или в данный момент, более половины
из них (52%) стыдились рассказать о происходящем своим друзьям, а 59%
сообщили, что им было слишком стыдно рассказывать об этом семьям
(YouGov, 2004).
Риск убийства. Женщин наиболее часто убивают, когда они собираются уйти или недавно ушли от партнера-насильника (Lees, 2000).
Возможные последствия для детей.
В одном исследовании 60% женщин ушли от насильника, потому что они
боялись, что в противном случае он их убьет. Более того, 54% женщин ушли
от насильников, потому что они видели, что насилие негативно влияет на
детей, а 25% женщин начали бояться за жизнь детей (Humphreys &
Thiara, 2002).
Последствия ухода. Британский
криминологический опрос показал, что хотя в большинстве случаев насилие
прекращалось после ухода женщины, 37% женщин говорили, что насилие
продолжилось. Из них 18% сообщили, что партнер начал преследовать их,
оскорблять и совершать другие формы насилия, а 7% женщин, ушедших от
насильника, считали, что самые тяжелые эпизоды насилия произошли после
их ухода (Walby & Allen, 2004).
Насилие после расставания.
В одном исследовании 76% женщин, разорвавших отношения из-за насилия в
семье, сообщили о насилии после расставания (Humphreys & Thiara,
2002). Из этих женщин:
- 76% подвергались вербальному и эмоциональному насилию.
- 41% подвергались серьезным угрозам в свой адрес или в адрес своих детей.
- 23% испытывали физическое насилие.
- 6% испытывали сексуальное насилие.
- 36% говорили, что это насилие было регулярным.
Договоренности о контактах с детьми.
После расставания насильник может потребовать права видеть общих с
женщиной детей. В таких ситуациях более половины женщин сообщают, что
контакт с детьми продолжает приводить к серьезным проблемам со стороны
насильника (Humphreys & Thiara, 2002).
Глядя на ситуацию
снаружи, нам трудно представить себе состояние жертвы, в котором она
принимает (или не принимает решения). Поэтому ниже я приведу
рассказ жертвы домашнего насилия.
"Я
оставалась… потому что я думала, что это моя вина. Мой единственный опыт
брака, был пример брака моих родителей. Они относились друг к другу с
уважением, добротой и любовью. Мой же брак был совсем другим, и я
решила, что я что-то делаю не так. Почему же я считала это своей виной, а
не его? Потому что мой муж постоянно мне это твердил. Это моя вина. Не
так постиранное белье. Не тот ужин. Не то выражение на моем лице. Не тот
тон моего голоса.
Я оставалась… потому что я верила, что смогу
все исправить. Помните, мы встречались два года, и он был нежным и
внимательным. Теперь он был холодным. Злобным. Я знала, что он может
быть хорошим со мной. Поэтому я и вышла за него замуж. Я хотела вернуть
того мужчину – хорошего. К тому же, с другими людьми он по-прежнему был
милым, внимательным и добрым. Со всеми без исключения, кроме меня. Я
думала, что если я просто смогу придумать, как все исправить, я смогу
вернуть того мужчину, которого когда-то полюбила.
Наконец, и это
самая важная причина, я оставалась… потому что мне некуда было
обратиться за поддержкой. Не было такого места, куда бы я могла прийти и
рассказать свою историю, и где бы мне сказали: «Проблема не в тебе – в
нем. Ты никогда не сможешь сделать так, чтобы он был всем доволен,
потому что он хочет найти в тебе повод для недовольства".
И еще одна исповедь:
"Я
помню тех, кто отворачивался, притворялся, что не видит моих травм -
моих родителей, боже мой, особенно моих родителей; мою самую близкую
подругу, живущую рядом, которая сама страдала от брака, отравленного
психическим, не физическим, насилием; врача, такого официозного и
отстраненного; женщин по соседству, которые слышали каждый крик; мужчин
по соседству, которые улыбались, да, скабрезно, когда и отворачивались, и
пялились, каждый раз, когда видели меня; семью моего мужа, особенно мою
свекровь, которую я любила, моих золовок, которых я любила.
Я
помню замороженные мускулы моей улыбки, когда я выдавала фальшивые
объяснения своих травм, хотя их никто и не хотел слушать. Я помню, как я
по-рабски тащилась на каждую встречу вне дома, чтобы
продемонстрировать, что я была «хорошей женой», чтобы убедить других
людей, что я счастлива в браке. Когда нагрузка от социальных встреч
стала чрезмерной, я помню, как я все больше и больше зарывалась в
открытую могилу, в которой так много женщин прячутся и ждут смерти -
дома.
Я шла в магазин, только когда в этом была необходимость, я
выгуливала моих собак, я выбегала с криками, искала помощь или убежище,
когда у меня была сила, чтобы убежать, без денег, часто и без пальто,
без ничего, кроме ужаса и слез. Меня встречали, отводя глаза, холодными
взглядами, вульгарной сексуальной агрессией одиноких, смеющихся мужчин,
от которых я бежала домой, потому что каким бы опасным он ни был, по
крайней мере, это была привычная и знакомая опасность. Дом, мой и его.
Дом, единственное место, которое у меня было.
Наконец все внутри
меня рассыпалось. Я сдалась. Я сидела, я смотрела в одну точку, я ждала,
пассивная и парализованная, ни с кем не говорила, делала минимум для
себя и моих животных, пока мой муж все дольше и дольше не возвращался
домой, вваливался, только чтобы разбросать вещи и снова уйти. Никто не
скучает по жене, которой уже нет".
Продолжение здесь.
Комментариев нет:
Отправить комментарий